Недвижимость и бизнес

Если страна ввязалась в санкционную
войну, то используемое «оружие» должно выбираться тщательно. Российское продуктовое эмбарго оказалось «оружием массового поражения», но для собственного населения.

Война санкций

Как оценить экономические последствия санкционной войны? 27 апреля Владимир Путин заявил, что российская экономика из-за санкций недополучила $160 млрд. Даже если предположить, что ущерб от санкций для США, ЕС и других стран, которые ввели санкции, был таким же, то потери России составили около 8% ВВП, а потери противника — около 0,4%. При таком соотношении потерь санкционная война — это угроза для экономики России и не очень значимый фактор для экономик стран противника. Это еще раз подтверждает, что в таких условиях Россия должна искать дипломатические пути снятия санкций или найти союзников, чтобы сравняться с противником.

В то же время российское продовольственное эмбарго заметно повлияло на расходы потребителей и доходы производителей в ЕС. Потребители существенно выиграли, так как санкционная война привела к снижению цен на многие виды продовольствия на 20–40%. Производители сельхозпродукции и продовольствия, наоборот, несут убытки, так как для продукции на $9 млрд (в такую сумму примерно оценивали попавший под запрет импорт) надо искать новые рынки и продавать эту продукцию, вероятно, существенно дешевле. Другой вариант — продавать больше продукции на внутреннем рынке, цены на нем существенно снизятся, как это видно из приведенного выше примера по Германии. Чтобы компенсировать хотя бы часть потерь фермеров, из бюджета ЕС выделяются дополнительные субсидии.

Шансы на победу

В России ситуация прямо противоположная: главный удар санкционной войны пришелся по потребителям. За год разные продукты подорожали на 11–68%, а в январе 2015-го годовая продовольственная инфляция достигла уже 21,8%.

Производители продовольствия, наоборот, получили потенциальную возможность для наращивания производства и увеличения доходов. Однако чтобы занять освободившиеся ниши, нужно выдержать конкуренцию с новыми экспортерами, приходящими на смену старым. Они предлагают продукцию дороже, чем предлагали старые экспортеры, но все же их цены до девальвации рубля были значительно ниже, чем цены внутренних производителей.

Шансы выиграть конкуренцию на внутреннем рынке повышают бюджетные субсидии. Кроме того, девальвация рубля повысила конкурентоспособность отечественной продукции на мировом рынке. Наряду с зерном и растительным маслом российские производители стали конкурентными по мясу птицы, свинине, сахару.

Если страна ввязалась в санкционную войну, то используемое «оружие» должно выбираться очень тщательно. Продовольственное эмбарго оказалось «оружием массового поражения», но для собственного населения, особенно для беднейших его слоев. Перекладывание потерь в санкционной войне на все население можно считать удачным только с одной точки зрения — в среднем на пострадавшего потери относительно невелики, и сопротивление было небольшим. Кроме того, группы с высоким уровнем дохода не слишком почувствовали потери. А те, кто пострадал в наибольшей степени, бедны, не организованы, неактивны.В стане противника удар пришелся по фермерам; те активно требовали от своих правительств отмены санкций, но их успокоили субсидиями.

Автомобильное эмбарго как вариант

Вполне очевидно, что в санкционной войне можно было выбрать и другие виды «оружия». Что, например, если бы вместо продовольственного эмбарго было введено эмбарго на импорт легковых автомобилей, в первую очередь бизнес- и премиум-класса? Автомобили поставляются в основном из стран, которые ввели санкции против России. Общая стоимость импортированных автомобилей в 2013 году составляла около $17 млрд, что в 2,5 раза меньше, чем стоимость импортируемого продовольствия. Однако если бы российские санкции были введены только против основных противников в санкционной войне — США, Германии, Великобритании, Франции и Японии, — то эмбарго на ввоз автомобилей было бы более весомым «оружием». Стоимость импорта автомобилей из этих стран была в два с лишним раза больше, чем стоимость импорта продовольствия. Она существенно превысила бы общую стоимость эмбарго продовольствия из всех санкционных стран. Нанесение удара по главным инициаторам санкций было бы более действенно, чем удар по бедным аграрным странам, голос которых не так весом и которые оказались втянуты в эту войну не всегда по своей воле.

Эмбарго на ввоз продовольствия было затруднено в части контроля страны происхождения товара. Очень часто продовольственные товары из ЕС ввозились, например, через Белоруссию и другие страны. Не удалось перекрыть все лазейки ввоза продовольствия из стран, на которые наложено эмбарго. По автомобилям это сделать было бы легче ввиду узнаваемости каждой марки.

Автомобильное эмбарго внутри России затронуло бы интересы в первую очередь очень состоятельной группы населения — менеджеров крупных компаний и чиновников, которые ездят на машинах бизнес- или премиум-класса. Они могли это пережить, так как санкции временные и есть возможность воспользоваться российской сборкой машин представительского класса. Основная часть населения не пострадала бы от этой меры. Эмбарго на поставки автомобилей из США, основных стран ЕС и Японии, особенно экономкласса, можно было бы частично компенсировать поставками из Кореи, Китая и ряда других стран, а также наращиванием производства запрещенных к ввозу автомобилей в самой России. Пострадавшие автоконцерны получили бы дополнительный стимул к этому. Импортозамещение проводилось бы усилиями компаний из стран, которые ввели санкции.

В странах, для которых было бы введено эмбарго, пострадали бы крупнейшие автоконцерны, уволенные из них высококвалифицированные работники. И те и другие оказывали бы жесткое давление на власти, добиваясь отмены санкций. То есть к санкционным войнам российской власти следовало бы подойти гораздо серьезнее и тщательнее.